Газета «Правда». Какими были штрафбаты

Статья Александра Пыльцына «О приказе Сталина № 227 «Ни шагу назад!» («Правда», 26—29 июля 2013г.) вызвала немало читательских откликов. И это понятно: ведь речь шла об одном из тяжёлых, драматичных периодов Великой Отечественной войны, когда гитлеровские орды после поражения советских войск под Харьковом в мае 1942 года, казалось, неудержимо рвались к Сталинграду и хребтам Кавказа.
По страницам газеты «Правда», Александр Пыльцын
 2013-09-27

Приказом № 227 в армии вводились штрафные подразделения, о которых столько ужасов понаписано фальсификаторами советской истории. И не только написано, достаточно вспомнить киноподелку «Штрафбат». Внимание читателей «Правды» привлекло то, что сам автор статьи генерал-майор в отставке Александр Пыльцын имел прямое отношение к этим подразделениям, командуя взводом, а затем и ротой штрафного батальона.

Отвечая на письма читателей, автор — действительный член Академии военно-исторических наук представляет развёрнутую, основанную на подлинных фактах картину действий штрафных частей и подразделений Красной Армии в годы войны и разоблачает лживые домыслы фальсификаторов.

Какими были штрафбаты

ОДНО ИЗ ЗАБЛУЖДЕНИЙ несведущих или злостных утверждений сознательных фальсификаторов — якобы бессмысленное направление в штрафбаты людей, совершенно не имевших за собой никакой вины, без разделения на офицеров, солдат, зеков разных категорий и т.п.

На самом деле фронтовые штрафбаты в отличие от армейских отдельных штрафных рот формировались только (и исключительно!) из офицеров, осуждённых за преступления или направленных в штрафбаты (властью командиров дивизий и выше) за трусость и другие нарушения дисциплины, особенно строгой в военное время. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что иногда направление боевых офицеров, например, «за трусость» не вполне соответствовало боевой биографии офицера, или, как принято говорить сейчас, «суровость наказания не всегда соответствовала тяжести преступления».

Например, в моей роте погиб в боях на польской земле майор Родин, бывший командир разведроты дивизии, направленный в штрафбат «за трусость». Едва ли можно себе представить «трусом» разведчика, удостоенного до этого за подвиги и героизм двух орденов Красного Знамени, нескольких орденов Красной Звезды и других боевых наград. Или, скажем, полковник в отставке Чернов из документального фильма «Подвиг по приговору», тоже командир разведроты и тоже трижды награждённый высокими орденами, попавший в штрафбат за элементарный бытовой проступок, который в других условиях едва ли бы был удостоен даже порицания.

О том, какая разница между наказаниями за воинские преступления, совершённые в мирное или военное время тех лет, говорит, например, статья 193.11 Уголовного кодекса РСФСР 1926 года: «Нарушение военнослужащим уставных правил караульной службы и законно изданных в развитие этих правил особых приказов и распоряжений, не сопровождавшееся вредными последствиями, влечёт за собой лишение свободы…

То же деяние, сопровождавшееся одним из вредных последствий, в предупреждение которых учреждён данный караул, влечёт за собой:

— если оно было совершено в мирное время, — лишение свободы со строгой изоляцией на срок не ниже одного года;

— если же оно было совершено в военное время или в боевой обстановке, — высшую меру социальной защиты».

А вот другая категория преступлений, совершаемых только в военное время, абсолютно конкретна, и ответственность за такие преступления тоже безвариантна. Статья 193.14 «Самовольное оставление поля сражения во время боя или преднамеренная, не вызывавшаяся боевой обстановкой сдача в плен, или отказ во время боя действовать оружием влечёт за собой применение высшей меры социальной защиты». Наверное, не нужно разъяснять, что под «социальной защитой» имелась в виду смертная казнь, то есть расстрел или повешение.

Однако всё-таки в штрафбаты попадали и те, чья вина определялась документами в виде приказов наркома обороны СССР, командующих фронтами, округами, армиями, коими устанавливалось, за какие провинности следует предавать суду военного трибунала, а за что направлять в штрафные подразделения без суда. Приведём некоторые примеры:

Из приказа № 0682 от 10.09.1942 г.: «Виновных в небрежном отношении к вверенной им боевой технике немедленно направлять в штрафные батальоны».

Из приказа № 0374 от 31 мая 1943г.: «Лиц начальствующего состава, виновных в перебоях в питании бойцов, направлять в штрафные батальоны и роты».

А вот, к примеру, приказы, определяющие вину, за которую направление в штрафные части решалось только военными трибуналами.

Из приказа № 0685 от 4.11.1943 г.: «Лётчиков-истребителей, уклоняющихся от боя с воздушным противником, предавать суду и переводить в штрафные части в пехоту».

Из приказа № 0882 от 4.11.1942 г.: «Если будет установлено, что военнослужащий симулирует болезнь или членовредитель, предавать суду, а осуждённых отправлять в штрафные части действующей армии».

Офицеры-штрафники — это в абсолютном большинстве были люди, имевшие и достаточную военную подготовку, и твёрдое понятие об офицерской чести, стремившиеся скорее вернуться в офицерский строй, что могло произойти только после непосредственного участия в бою. Понимали, видимо, они, что штрафбатам именно сталинским приказом была уготована судьба передовых боевых отрядов, используемых на наиболее трудных участках фронта. Иногда, не часто и не очень громко, но называли штрафники своё временное, не очень ласковое пристанище «сталинским штрафбатом». И если штрафбат сравнительно долго находился в состоянии формирования или подготовки к боевым действиям, слова ещё до войны популярной песни «Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин» чаще произносились в смысле «Ну когда ж нас в бой пошлёт товарищ Сталин?»

В большинстве своём до штрафбата офицеры-штрафники были или коммунистами, или комсомольцами, хотя в новом качестве у них, конечно, не было партийных и комсомольских билетов. Чаще всего они не утратили духовной связи с партией и комсомолом и даже иногда собирались, особенно перед атаками, на неофициальные партийные или комсомольские собрания.

На самых трудных участках

Пожалуй, главный «миф» — о «миллионах» штрафников. Конечно, если считать, как сценарист Володарский, перемножая официально числившихся 65 штрафбатов, будто находившихся беспрерывно в боях в течение всех трёх лет их существования, да ещё перемалывавших штрафников со скоростью 800 человек в 2—3 месяца, то… Многие фальсификаторы так и считают: минимальное наполнение штрафбатов именно 800 человек, как в приказе №227, и ни на одного человека меньше: кто, мол, посмеет перечить приказу Сталина. В этом «кто посмеет» ещё ищут оправдания своих домыслов о направлении в штрафбаты вовсе не виновных или загоняемых туда зеков из тюрем, лагерей и колоний. В своих подсчётах принимают полную сменяемость переменного состава через каждые 3 месяца, вот в итоге у них и получается, как в своё время у одного из бывших крупных политработников Советской Армии генерал-полковника Волкогонова, … 624000 офицеров-штрафников. А этому генералу, судя по должности и тем званиям, которыми его наделила Советская власть, надо было бы знать фактические данные.

Некоторые «специалисты» Института военной истории оценивают общее число штрафников с учётом направляемых в штрафроты зеков в 1,5 миллиона человек, скрупулёзно включая в число штрафников освобождённых из мест заключения с отправкой на фронт, в обычные подразделения Красной Армии. Приводят в качестве доказательства ту самую «штрафную бригаду» в армии Рокоссовского, прибывшую к нему на Брянский фронт в июле 1942 года, которой фактически была обычная стрелковая бригада, сформированная ещё до приказа № 227 в основном из освобождённых заключённых, осуждённых впервые за мелкие преступления и на короткие сроки. Ну а если ещё так же, «по-володарски», посчитать число штрафников в 1048 армейских штрафротах, считая хотя бы по 200 человек в каждой, то получится ужасная цифра: более двух с половиной миллионов. Суммарно же вместе со штрафбатами получится аж 3 миллиона 124 тысячи штрафников! Вот где можно разгуляться фантазиям фальсификаторов.

На самом же деле, согласно архивным отчётно-статистическим документам, численность переменного состава штрафных формирований (собственно штрафников) составляла: в 1942 году — 24993 человека, в 1943-м — 177694, в 1944-м — 143457, в 1945-м — 81766 человек. Таким образом, через офицерские штрафные батальоны и армейские солдатско-сержантские штрафроты суммарно за всю войну прошли, по официальным данным, около 428 тысяч человек, точнее — 427910. Да и штрафбатов фактически было не 65, а штрафрот не тысяча с лишним.

В армейских штрафных ротах среднемесячная численность была 102 человека, а не 200, как установлено по штату. Общая среднемесячная численность штрафников во всех штрафных частях — 277326 человек. Для сравнения: среднемесячная списочная численность действующей армии — 6 миллионов 550 тысяч человек.

Итак, за всю войну в штрафные части (суммарно штрафбаты + штрафроты) было направлено 427910 человек. С другой стороны, доля военнослужащих, побывавших в штрафных ротах и батальонах, составляет всего лишь 1,24% от общего числа воевавших. Таким образом, вопреки уверениям недобросовестных публицистов, что якобы «трупами штрафников», оказывается, завалили агрессора, вовсе не они были главной силой, добывшей Победу. Один из высоких военачальников недавно сказал, что победили мы потому, что штрафные батальоны шли на остриё всех главных ударов наших войск. Но это же явная ложь. Всего через штрафные батальоны и армейские штрафроты за всю войну прошло, как видно из официальных цифр, около 430000 человек. Не так уж и много, если сопоставить с другой цифрой: наша армия насчитывала в годы Великой Отечественной войны 7 млн. солдат, младших командиров и офицеров, а всего через Советские Вооружённые Силы за время войны прошли 34 млн. 476,7 тыс. человек. Поэтому говорить о том, что Красная Армия победила за счёт штрафбатов, не приходится. Победил наш тогдашний государственный строй, победил народ, сплочённый в единую, необоримую силу, победила армия, окрепшая и руководимая талантливыми полководцами. Народ ценой неимоверных лишений выполнил свой долг перед всем человечеством.

Таким образом, вклад штрафбатов в боевые действия всей Красной Армии был относительно скромным, хотя в полковом, дивизионном, а иногда даже и в армейском масштабах их роль нередко оказывалась существенной. Так например, как уже упоминалось, оказался весьма заметным вклад штрафников Центрального фронта в Курской битве, 1-го Белорусского фронта — в Рогачёвско-Жлобинской операции 3-й армии в феврале 1944 года, в составе 38-й гвардейской дивизии — при уничтожении брестской группировки противника в конце июля 1944 года.

Теперь, наконец, о количестве штрафбатов и других штрафных подразделений. Возьмём наиболее активный в военном отношении 1944 год. Тогда на каждом фронте было не по три, а по одному штрафному батальону. Суммарно их количество на всех фронтах составляло в пределах от 15 в январе до 8 в мае. Количество штрафных рот колебалось от 199 в апреле до 301 в сентябре. При этом среднемесячная численность бойцов в штрафном батальоне составляла 225 человек, а не 800, как предписывалось приказом, и они в боевых действиях использовались, как правило, поротно. В штрафной роте средняя численность штрафников составляла 102 человека, а не 200.

Остаётся выяснить вопрос о потерях. Поскольку штрафникам, как правило, поручались наиболее сложные боевые задачи, потери как постоянного, так и переменного состава частей были довольно высокими. Так, в 1944 году среднемесячные потери переменного состава, то есть собственно штрафников, составляли 10506 человек убитыми, умершими, ранеными и заболевшими и были в 3—6 раз больше, чем уровень потерь личного состава обычных войск в тех же наступательных операциях.

Были ли штрафники «смертниками»?

В опровержение утверждений о том, что штрафники гибли почти поголовно, а их командиры получали за них награды «корзинами», заметим, что потери командного состава этих подразделений в абсолютных цифрах были только в 2,85 раза меньше, чем у самих штрафников. В то время на роту (100 штрафников) приходилось четыре-пять штатных командиров, то есть их соотношение было в среднем 1:20. Так что в относительных цифрах потери командиров были даже намного выше, чем самих штрафников.

Ещё раз остановимся на том, что неправильно считать штрафников обречёнными на неминуемую гибель «смертниками». Известны случаи, когда рядовые бойцы дважды и даже трижды (!) попадали в штрафную роту, но, тем не менее, оставались в живых. Можно вспомнить и судьбу многих моих сослуживцев по 8-му ОШБ из постоянного, командного состава. Например, командиры взводов и рот Чесноков, Качал, Усманов и другие, да и я сам дважды и трижды получали ранения, но упорно, сознательно возвращались в батальон.

Под редакцией Игоря Пыхалова с моим участием вышла книга «Штрафбаты по обе стороны фронта», которую не вредно прочитать тем, кто берётся судить о штрафных батальонах без знания дела. Впервые под одной обложкой собраны исторические исследования о штрафных подразделениях Красной Армии и вермахта, уникальные воспоминания их бойцов, а также документы советского руководства, регламентировавшие формирование штрафных подразделений и их участие в военных действиях.

В небе и на море

Полковник юстиции Андрей Мороз не раз публиковал истории штрафных формирований, основанные на строго документальных материалах. В статьях «Штрафной удар с неба» и «Обожжённые небом» он впервые рассказал о штрафных эскадрильях.

«Даже некоторые военные историки, — пишет А. Мороз, — высказывают сомнения в том, что в годы Великой Отечественной войны наряду со штрафными батальонами и ротами были и штрафные авиаэскадрильи. Развеем эти сомнения: были! Но если штрафбаты в составе фронтов и штрафроты в составе общевойсковых армий создавались в соответствии с приказом наркома обороны СССР № 227, то штрафные эскадрильи в составе воздушных армий формировались скорее по инициативе самих авиаторов, чем по велению сверху. Более того, архивные документы позволяют думать, что предложение, а может, и просьба о создании штрафных эскадрилий исходили от руководства 8-й воздушной армии, входившей в состав Сталинградского фронта. Ведь именно Военному совету этой армии было предписано разработать соответствующее положение с учётом того, что лётчику, проявившему трусость в воздушном бою при штурмовке или бомбардировке цели, техническому специалисту, плохо обслужившему самолёт, целесообразнее искупать вину не в боевых порядках штрафного стрелкового батальона или роты, а в небе или на аэродроме.

Читатели зададутся вопросом: если штрафные эскадрильи были созданы и они позволяли лётному и техническому составу авиации искупить вину перед Родиной в своём виде Вооружённых Сил, то почему же немало авиаторов воевали в рядах штрафных батальонов и рот в пехоте? Объяснение простое: в той же 8-й воздушной армии штрафные эскадрильи были сформированы, если так можно сказать, только под себя. Направить в них кого-то из провинившихся в составе ВВС внутренних округов, в отдельных соединениях и частях авиации было невозможно.

Как и в штрафбате, руководящий состав штрафной эскадрильи подбирался из нештрафников. Он включал пять человек: командира и военного комиссара эскадрильи, заместителя командира, старшего адъютанта (так в то время называли начальников штабов батальонного звена) и старшего техника. Весь остальной командный, рядовой лётный и технический состав укомплектовывался за счёт штрафников. Положение предусматривало единственное исключение: при неукомплектованности штрафной эскадрильи стрелками-бомбардирами командиру дивизии разрешалось замещать эти должности нештрафниками.

Положение не разрешало представлять штрафников к государственным (тогда писали: правительственным) наградам, лишало их полагавшегося другим лётчикам денежного вознаграждения за боевые успехи, а также процентной надбавки за выслугу лет. Пребывание в штрафной эскадрилье не засчитывалось в срок, определяющий присвоение очередного воинского звания.

Документ получился даже более суровым, чем Положение о штрафбате. Штрафников в пехоте за подвиги к государственным наградам представляли. Они заранее знали, на какой срок направлены в штрафной батальон или роту — этот срок не мог превышать трёх месяцев. Ранение, каким бы ни был его характер, признавалось свидетельством искупления вины. Авиаторы же предпочли иной критерий — только число и итоги боевых вылетов и качество подготовки самолётов к боевой работе. Некоторым лётчикам не удавалось избавиться от статуса штрафника до пяти месяцев. Получив в воздухе ранения, ожоги, они автоматически в строевые части не переводились. Часто даже после снятия с них по представлению командования эскадрильи и дивизии судимости ещё какое-то время решали боевые задачи в качестве штрафника.

В тот момент, когда в 8-й воздушной армии приступили к комплектованию штрафных эскадрилий, она имела в своём составе десять авиационных дивизий и ряд отдельных частей — всего 49 авиаполков и 40 батальонов аэродромного обслуживания, объединённых в пять районов аэродромного базирования. Эти данные дают представление о том, что три штрафные эскадрильи десятисамолётного состава (не всегда укомплектованные полностью) в системе столь мощного авиационного объединения — капля в море. Но их воспитательное значение преуменьшать нельзя».

А существовали ли специальные штрафные формирования на Военно-морском флоте? В наш 8-й штрафбат моряки-офицеры тоже нередко попадали. Летом 1944 года у меня, тогда ещё командира взвода, был штрафником капитан-лейтенант Виноградов с Северного флота, а когда я командовал уже ротой и мы вели бои в Польше и Германии, из моряков в роте было образовано отделение (10 бойцов). Но это у нас, в нашем батальоне.

Однако наряду с Наркоматом обороны во время войны существовал ещё и Наркомат Военно-морского флота, хотя и подчинённый Ставке. Имеются сведения, что нарком ВМФ адмирал флота Н.Г. Кузнецов издал 28 декабря 1944 года приказ № 0935 «О порядке направления в Действующий Флот, Флотилию офицеров, осуждённых военными трибуналами…», где были указаны места дислокации штрафных частей ВМФ. Один из авторов книги «Штрафбаты по обе стороны фронта» Игорь Васильевич Пыхалов приводит список семи штрафных рот и шести штрафных взводов, числящихся на флотах и флотилиях. Вот они:

Балтийский флот — 487-я, 612-я ОШР и 587-й Отдельный штрафной взвод (ОШВ);

Черноморский флот — 613-я ОШР и 588-й ОШВ;

Северный флот — 614-я ОШР;

Волжская военная флотилия — 610-я ОШР;

Дунайская военная флотилия — 472-я ОШР и 473-й ОШВ;

Днепровская военная флотилия — 845-я ОШР, 732-й и 846-й ОШВ;

Северный оборонительный район — 589-й ОШВ.

Потерявший Знамя

Что касается «штрафных полков», то действительно, существовал такой кавалерийский полк, который был своеобразно наказан Верховным Главнокомандующим за утрату Боевого Знамени. Кратко перескажу то, что рассказал о нём полковник юстиции Андрей Мороз.

23 октября 1944 года ночью, уже за восточной границей Венгрии, противник перешёл в наступление, атаковав 214-й кавалерийский полк во фланг танками и большой группой пехоты. Слабым звеном оказался стык между двумя полками разной подчинённости. 214-й кавполк решал задачу, поставленную ему с вечера командиром 63-й кавдивизии. Соседу справа, 42-му гвардейскому кавполку, другой комдив — 10-й кавдивизии, — не известив соседа, поставил новую задачу, требующую передислокации и перегруппировки сил. Свои действия в тот момент, как стало ясно, командиры 10-й и 63-й кавалерийских дивизий не согласовали ни на уровне дивизий, ни на уровне полков.

В опасной обстановке ответственный за охрану полкового Знамени офицер 214-го кавполка решил спасти его, вынести из опасной зоны, но или погиб, или попал в плен (во всяком случае, числится без вести пропавшим). Найти Знамя не удалось, и Военный совет фронта, убедившись, что оно утрачено безвозвратно, донёс об этом наркому обороны. По Положению о Знамени полк подлежал расформированию, а офицерский состав, виновный в этом, отдавался под суд Военного трибунала. Как записано в уставе Внутренней службы Вооружённых Сил Российской Федерации, «если утрата Боевого Знамени произошла по вине личного состава воинской части, то она лишается всех своих отличий».

Надо сказать, что этот 214-й полк всю свою боевую биографию отмечал большими успехами, проявляя мужество и героизм. Сталин отреагировал секретным приказом

№ 0380 от 23 ноября 1944 года и перевёл полк в разряд штрафных. Приказ был объявлен всему личному составу Красной Армии. Вот текст этого приказа, теперь уже не являющийся секретным:

ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

23 ноября 1944 года № 0380, г. Москва

214-й кавалерийский полк 63-й кавалерийской Корсуньской Краснознамённой дивизии (командир полка гвардии подполковник Данилевич) в бою 26 октября 1944 года утерял Боевое Красное Знамя полка.

Потеря Знамени произошла в обстановке, когда соседний 42-й гвардейский кавалерийский полк 10-й гвардейской кавалерийской дивизии, получив новую боевую задачу, оставил свой участок, не предупредив об этом командира 214-го кавалерийского полка, чем оголил фланг этого полка и дал возможность противнику выйти в район командного пункта 214-го кавалерийского полка.

В результате сложившейся обстановки 214-й кавалерийский полк вынужден был начать отход. Знамя полка, направленное с ассистентами к штабу дивизии, при отходе было утеряно.

В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 21.12 1942 года командир полка и офицерский состав, виновный в таком позоре, подлежат суду Военного трибунала, а войсковая часть расформированию.

Учитывая, что утеря Красного Знамени произошла не вследствие малодушия личного состава 214-го кавалерийского полка, а по причине нераспорядительности командира полка — гвардии подполковника Данилевича и что 214-й кавалерийский полк в предшествующих боях с немецко-фашистскими захватчиками успешно выполнял боевые задания командования, приказываю:

1. 214-й кавалерийский полк перевести в разряд штрафных и предупредить весь личный состав полка, что своими действиями в боях он должен искупить свою вину перед Родиной.

2. Виновника в утере Боевого Красного Знамени 214-го кавалерийского полка гвардии подполковника Данилевича снизить в звании до майора.

3. Командира 42-го гвардейского кавалерийского полка 10-й гвардейской кавалерийской дивизии гвардии подполковника Чеглакова, не предупредившего своего соседа об отходе и тем самым поставившего 214-й кавалерийский полк в тяжёлые условия боевой обстановки, снизить в звании до майора.

4. Военному совету 3-го Украинского фронта к 1 февраля 1945 года донести о боевой деятельности 214-го кавалерийского полка для решения вопроса о возможности снятия наказания и выдачи полку вновь Боевого Красного Знамени.

5. Настоящий приказ объявить всему личному составу Красной Армии.

Народный Комиссар Обороны Союза ССР Маршал Советского Союза И. СТАЛИН.

Что же на практике означал перевод 214-го кавполка в разряд штрафных? Если не считать снижения в звании на одну ступень командира полка, ничего, кроме чисто морального наказания. Наград у личного состава, как это делалось в штрафных батальонах и ротах, никто не отбирал. Больше того, на следующий день после объявления приказа НКО №0380 от имени Президиума Верховного Совета СССР были вручены ряду офицеров и красноармейцев ордена и медали, которыми те были награждены ещё за прежние бои. Орден Красного Знамени получил «штрафник», начштаба майор Климов, орден Красной Звезды комполка — теперь тоже сниженный в звании до майора Данилевич. Вскоре ничто не помешало присвоить «штрафнику» Г.А. Климову звание подполковника и выдвинуть его командиром 223-го кавполка.

Этот приказ Верховного Главнокомандующего, Народного комиссара обороны СССР не обязывал переводить весь личный состав в штрафники, а командование фронта — не использовать полк, переведённый в разряд штрафных, на самых опасных участках фронта, поскольку он и так постоянно находился на острие наступления, на передовой линии. Уже в феврале 1945 года пробыв в «штрафном разряде» чуть более 3 месяцев, по ходатайству Военного совета 3-го Украинского фронта за проявленные боевые заслуги полк был выведен из разряда штрафных с правом получения вновь Боевого Красного Знамени. При выводе 214-го кавполка из разряда штрафных командира полка Евгения Данилевича в прежнем звании подполковника не восстановили. Из штаба дивизии дважды отправлялись ходатайства об этом, но до Москвы они не доходили. Сталин в конечном итоге вернул Данилевичу звание подполковника приказом от 5 ноября 1945 года. «Штрафного» кавалерийского полка к этому времени уже не было: он был расформирован в сентябре 1945 года, после окончания войны.

Такова история с единственным «штрафным» полком, который был в этом значении фактически условно, и никаких других штрафных полков или бригад за время войны не было. Таковы факты и о числе штрафников и штрафбатов, о боевом их использовании, убедительно развенчивающие злостные вымыслы о них.

* * *

Полагаю, тем, кто ознакомился с этим материалом, стала понятнее реальная сущность создания, формирования, использования офицерских штрафных батальонов, их реальное количество в годы Великой Отечественной войны, а также действительное число собственно штрафников и их правовое положение в штрафных формированиях. Надеемся, эти данные выбьют «козыри» из рук злостных клеветников, умышленно извращающих правду о штрафбатах и штрафниках в прошедшей для многих «уже давным-давно» той тяжёлой, но победной для советского народа войне. И помогут глубже осознать мобилизующую роль в самый тяжёлый её период знаменитого приказа № 227.